Сирийские курды бросились к россии и сирии с просьбой защиты от турции. В ходе войны в состав флота вошли

С российскими военно-морскими силами на Черном море можно будет покончить в два счета. Незалежная это сделать не в состоянии, но вместо нее с задачей справятся американские эсминцы. С таким заявлением выступил заместитель министра Украины по вопросам временно оккупированных территорий Юрий Гримчак.

"При всей любви к Черному морю должен сказать, что оно не такое уж и большое. Оно простреливается современным оружием вдоль и поперек, поэтому слова, что Крым выполняет роль "непотопляемого авианосца", как утверждают россияне, – это глупости. Думаю, что эсминец США, который зашел в Черное море, может в одиночку потопить весь Черноморский флот России", – заявил чиновник в интервью изданию "Апостроф".

Поэтому, по словам Гримчака, Россия зря считает, что ее никто не сможет остановить, если она задумает захватить Черное море. Замминистра усомнился в военной мощи нашей страны, хотя и признал, что Крым в последние четыре года получил мощную броню.

"Россияне замахнулись на строительство 20 корветов. Один вроде бы построили, хоть и не без проблем. Нет той силы, что была прежде. Но то, что Крым милитаризируется, – правда", – сказал Гримчак.

В то же время украинские военные не разделяют оптимизма гражданского чиновника. По утверждению Генерального штаба Вооруженных сил Украины, всего за четыре года Россия превратила Крым в "непотопляемый авианосец". Специалисты из Незалежной отмечают, что российская стратегическая авиация, базирующаяся в Крыму, в случае необходимости может накрыть Великобританию.

Гримчак надеется на военную помощь США, но понимает, что военным путем отбить Крым у РФ невозможно. Чиновник надеется, что наша страна откажется от новых территорий вследствие экономических проблем. "Когда-то советская армия поднялась и за полгода вышла из Чехословакии, Венгрии. Вопрос в том, до какого уровня дна дойдет Российская Федерация в своем упрямом стремлении быть империей, имея при этом чуть меньше 1% мирового ВВП", – отметил заместитель министра.

В интервью Гримчак также прокомментировал ситуацию с задержанием украинских судов в Азовском море. Он вынужден был признать, что российские пограничники действуют в рамках закона, не нарушая установленного двусторонними соглашениями срока задержания на трое суток.

"Есть соглашение 2003 г. о совместном использовании Азовского моря, где такие действия Российской Федерации разрешены. Украинские военные суда и пограничники тоже имеют право останавливать и досматривать все суда, идущие через Азовское море. Насколько мне известно, ни одной жалобы на задержание судов нет… Трое суток я не видел, но речь обычно идет о нескольких часах. Это создает неудобства для экипажей и судовладельцев, но это не нарушение закона", – подчеркнуло должностное лицо.

Вооруженным силам Украины не следует связываться с оснащенным по последнему слову Черноморским флотом Российской Федерации. Об этом заявил депутат Государственной думы . Корреспондент Федерального агентства новостей побеседовал с военным экспертом о ситуации с украинским флотом и бравыми заявлениями украинских военных.

По словам Бальбека, в украинском флоте нет даже одного экипажа для одной субмарины. Он отметил, что необходимо не только учиться, но еще и получать практику, иначе это будет поход в один конец.

Как ранее передавала Lenta.ru , капитан первого ранга ВМС Украины Евгений Лупаков накануне заявил, что если бы у его страны «было хотя бы пяток подводных лодок», то Черноморский флот был бы уничтожен «в труху». Он отметил, что Украине необходимо начать производство собственных подводных лодок.

«Украинскому офицеру в ответ на его замечательную фразу о том, что «если бы у Украины был пяток подлодок», хочу напомнить русскую народную поговорку: если бы у бабушки были колеса, она была бы не бабушкой, а трамваем. Шутки шутками, но если серьезно, когда морской офицер, капитан первого ранга начинает мыслить категориями «если бы у бабушки был…», то он уже не офицер, а пропагандист. Причем пропагандист крайне низкой квалификации, которых сегодня пруд пруди на Украине. Если он всерьез верит в то, что он говорит, то он идиот, если нет - то он считает идиотами тех, к кому обращается. Не знаю, на кого рассчитаны подобные высказывания, сомневаюсь, что они и на внутреннюю-то аудиторию могут подействовать. Сомневаюсь, что даже среди в конец сумасшедших «патриотов» найдется много таких, кто всерьез верит в то, что Украина может создать хотя бы одну собственную подлодку. Я уж не говорю о ядерном оружии, к созданию которого они регулярно призывают», - пояснил ФАН политический и военный эксперт, директор Центра геополитических исследований Института инновационного развития Дмитрий Родионов.

По мнению военного эксперта, для появления у Украины подводных лодок (на самом деле у них есть одна - «Запорожье», да и та находится в Крыму, Киев даже не желает ее забрать, ибо ее, в любом случае, останется только утилизировать, а на это, равно, как и на ее буксировку, у него нет денег) есть два сценария. Научно-фантастический: что подлодки им подарят американские партнеры. Ненаучно-фантастический: что их построит сама Украина.

«Второй даже рассматривать нечего. По первому могу заметить лишь, что американцы Киеву даже ПТРК и гранатометы не дают, какие там лодки. Не дают не столько потому, что жадничают, а потому, что понимают, все их оружие через день официально сгорит в Балаклеях, якобы подожженных ополченцами или российскими диверсантами, а в реальности отправится на Ближний Восток. Максимум, на что могут рассчитывать украинские военные - списанные «Хаммеры», которые на следующий день по прибытию на Украину окончат свои дни в придорожной канаве, модная форма да банки с тушенкой. Более того, даже если представить себе, что ангелы на крыльях принесли украинскому флоту (который, по сути, существует только на бумаге - военно-морским флотом назвать украинскую «ржавую армаду» даже у неспециалиста язык не поворачивается, что, кстати, признают даже многие «патриоты») «пяток современных подлодок», можно не сомневаться, что они будут немедленно проданы в Китай, распилены на металлолом или превращены в торгово-развлекательные центры», - считает Дмитрий Родионов.

Военный эксперт отметил, если представить себе, что Киев все-таки с этими лодками решится напасть на Черноморский флот РФ, эти лодки будут потоплены очень быстро и, как говорится, еще на дальних подступах. Однако, как он заметил, даже при наличии лодок Киев не решился бы на подобные действия. Все же такие, как Лупаков - скорее пропагандисты, хоть и не очень умные, но явно не самоубийцы.

«Если кто сомневается, откройте корабельный состав ЧФ РФ (да хоть в «Википедии» посмотрите) и сами посчитайте, сколько лодок (а главное, что лодками тут не обойдешься, потребуется еще много чего) потребуется для «уничтожения» Черноморского флота «в труху». Наверное, если бы это было возможно сделать с помощью «пятка подлодок», американцы давно бы это сделали. Но идиотов и самоубийц, повторюсь, нет, во всяком случае, среди тех, у кого есть оружие, способное бросить вызов России. А среди тех, у кого его нет - в общем, его нет, и никогда не будет. И, да, Бальбек еще верно заметил, что помимо, собственно, лодок, нужны экипажи, которые не подготовишь за год. Где их взять, особенно на Украине, где не только уровень боевой подготовки, но и уровень психической состоятельности, судя по высказываниям некоторых «офицеров», за три года майданного безумия упал ниже плинтуса?» - резюмировал Дмитрий Родионов.

Впрочем, новые власти, а за ними и большевики переименовали все суда, так или иначе связанные с «проклятым царизмом». И эти новые имена счастья кораблям не принесли. Не нашлось на Черном море героя, равного наморси Щастному, поэтому Черноморский флот пострадал от действий «союзников» значительно больше. Чтобы уничтожить красавцы черноморские линкоры и другие корабли действующего флота, британской разведке пришлось приложить немало усилий. Прологом трагедии и здесь послужил Брестский мирный договор. Статья №6 его гласила:

«Россия обязывается немедленно заключить мир с Украинской народной республикой... Территория Украины незамедлительно очищается от русских войск и русской Красной гвардии».

Германия создала Украину в качестве собственной кормушки, чтобы гарантированно получать оттуда «сало, млеко, яйки». Скрипя зубами признали независимость Украинской рады и большевики. По договору надо территорию украинскую от русских войск очистить, флот увести в русские порты. Все просто и понятно, только на первый взгляд. В Балтийском море не было сомнений, какой порт является русским - это Кронштадт. На Черном море ясности такой нет, ведь никто о разъединении двух братских народов не мог помыслить и в страшном сне. Поэтому границы между двумя странами просто нет. Точнее где-то она есть, а где-то ее нет. И каждый может трактовать ее по-своему. В том числе и немцы, чьи остроконечные каски торчат из-за спины правительства независимой Украины. По мнению германцев и украинцев, Севастополь уже не русский порт, а следовательно именно в нем согласно статье №5 Брестского договора корабли должны быть разоружены. Потому что и Новороссийск, куда можно флот перебазировать, тоже порт украинский.

Нет на Черном море Кронштадта, некуда деваться русскому флоту. Ох, следовало лучше думать, подписывая тот договор, скажут историки: маленькое исправление - и все могло бы быть по-другому. Но мы знаем, как и почему согласился Ленин на тот договор. Знают это и немцы. Знают и «союзники». И по-другому быть не могло. Германское руководство, как мы уже не раз видели, не очень-то надеется на лояльность своих успешных «шпионов» во главе с Лениным. Только что в марте Ильич с компанией увели из-под носа кайзера Балтийский флот из Гельсингфорса. О том, что все это сделал по своей инициативе, вопреки приказу, один смелый патриот Щастный, немцы не знают, да и не поверят.

Народ один! Великий славянский народ. Великороссия, Малороссии. В слове «Малороссия» нет ничего уничижительного. Ведь имеется в виду малая родина, то есть Прародина, колыбель славянская.

Видя, что «германские шпионы» в своих действиях более ориентируются на «союзников» но Антанте, а не на берлинских «хозяев», немецкое руководство предпринимает отчаянную попытку захватить для себя хотя бы корабли Черноморского флота. Благо юридические предпосылки для этого большевистские дипломаты им создали, подписав именно такую редакцию Брестского договора. В Берлине понимают, что Ленин под давлением своих «союзных» кураторов будет вынужден флот затопить, хотя для России смысла в этом действии никакого нет. 22 апреля 1918 года немецкие войска захватывают Симферополь и Евпаторию. Заканчивается удивительная миссия замечательного ленинского посланца моряка Задорожного, до самозабвения защищавшего членов семьи Романовых. Немцы в Крыму - оккупация Севастополя становится неизбежной перспективой ближайших дней.

Немцы обращаются напрямую к руководству флота - Центробалту. Германское командование предлагает поднять на русских кораблях желто-синие самостийные флаги. За это обещает, что оно не тронет корабли, которые присягнут на верность Украине, и признает их флотом союзного государства. Перед моряками встает сложная дилемма. Изменить присяге России, стать «украинцами» и сохранить корабли или, сохранив верность «красной» Родине, увести корабли с ясной перспективой их потерять.

Не дай бог никому такого выбора. Сложно осудить и ту и другую сторону. Часть русских моряков решили в Новороссийск не идти, остаться и поднять украинские флаги. Другая часть кораблей, настроенных проболышевистски, снимается с якоря и покидает Севастополь. Среди них эсминец «Керчь», гордо поднявший на своей мачте красный флаг.

Следующей ночью выходят в море оба мощнейших дредноута - «Свободная Россия» («Императрица Екатерина Великая») и «Воля» («Император Александр III»), вспомогательный крейсер, пять эсминцев, подлодки, сторожевые катера и торговые суда. Как только корабли подходят к проходу в боновых заграждениях, бухта освещается ракетами. Немцы успевают установить рядом с бухтой артиллерийскую батарею, которая открывает предупредительный огонь.

Это смешно, это - самоубийство. Одного залпа русских дредноутов хватит, чтобы перемешать немецких артиллеристов с красной крымской землей. С учетом разболтанности команд и отсутствия офицеров - трех, пяти. Но полномочный представитель Советской республики в Берлине товарищ Иоффе шлет в Совнарком предупредительные телеграммы:

«Всякое оплошное, даже и мелкое провоцирование с нашей стороны будет немедленно использовано с военной точки зрения; необходимо ни в коем случае не допускать этого».

Один выстрел из 305-миллиметровых орудий дредноута - это даже не «мелкое провоцирование», а огромная многометровая воронка, полная ошметков немецких артиллеристов и оплавленных остовов их орудий. Поэтому стрелять нельзя, поэтому немцы не боятся открыть огонь на поражение. Эсминец «Гневный» получает пробоину и выбрасывается на берег в Ушаковской балке. Экипаж покидает его, взорвав машины.

Мелкие суда, подводные лодки, катера, опасаясь обстрела, возвращаются к причалам.

Дредноуты спокойно выходят в море - по ним германские артиллеристы все же стрелять не решаются. Таким образом, в Новороссийск уходят 2 линкора, 10 эскадренных миноносцев типа «Новик», 6 угольных миноносцев и 10 сторожевых кораблей.

Но все это было только началом трагедии, а не ее концом. На самом деле повода для радости не было никакого. Германское командование предъявляет ленинцам ультиматум о сдаче Черноморского флота. Большевики отвечают согласием, хотя ситуация для них похожа на не решаемую. Воевать с немцами нельзя - это спровоцирует окончательный разрыв и удушение ими «Страны Советов». Выполнить ультиматум, отдать флот Германии тоже нельзя - тогда западные разведки не смогут утопить русские корабли...

1 мая 1918 года немцы входят в Севастополь, 3 мая Троцкий присылает на Балтийское море свои замечательные приказы о взрыве флота и о денежных счетах матросам. Итак, противиться немцам нельзя, противиться «союзникам» тоже. Что же делать?

Фантастическая гибкость Ленина помогает найти выход из сложившейся тупиковой ситуации. Немцы требуют от Ильича заключить мирный договор с Украиной и передать ей корабли - хорошо, начинаем переговорный процесс. Мы, большевики, хотим установить с Киевом добрососедские отношения, просто вопросов к обсуждению много: границы, визы, раздел царских долгов. «Союзники» требуют флот затопить - отправляем в Новороссийск своего человека, чтобы контролировать ситуацию и организовать уничтожение кораблей...

Происходящие далее события покрыты мраком неизвестности. Советские историки рисуют ситуацию полной безнадежности сопротивлению немцам, в которой Ильич и принял решение потопить флот. Однако если хорошенько поискать, то можно найти и совершенно другие факты, говорящие о том, что моряки готовили Новороссийск к обороне, а затем дипломатическая ситуация в отношениях с Германией вообще в корне изменилась. Германия согласилась признать права России на Черноморский флот и взяла на себя обязательство вернуть суда по окончании мировой войны. Такой вариант развития событий мог не устраивать только британскую разведку. Действия Ленина просто невозможно логично объяснить, если не учитывать се мощное давление на главу советского государства. Корабли, лежащие на дне моря, для революции и России потеряны навсегда. А это значительно хуже пусть и туманной, но все же возможности, что немцы отдадут их России назад после мировой войны. Не о стране думал Ленин, принимая свое решение, а вновь и вновь о выживании своего детища - большевистской революции. Такую мысль высказал еще в 1924 году и Г. К. Граф в своей книге «На "Новике". Балтийский флот в войну и революцию». Поэтому ее и направили в спецхраны:

«Ясно, что уничтожение Черноморского флота... было важно не большевикам: все равно, если бы флот И подлежал выдаче, им было бы очень рискованно нарушить условия мира; если же он оставался в их руках, то топить его не было никакого смысла, потому что он находился в их полной зависимости. И если они его потопили, то только в силу требования союзников, предъявленного в тяжелый момент».

Очень часто можно прочитать, что англичане так хотели утонить наши корабли, просто чтобы те не достались немцам и не были использованы против британского флота На самом деле это туман, словесная шелуха, которой прикрывается ненасытное желание уничтожить весь русский флот и поставить жирную точку в России как морской державы. «Союзники» прекрасно понимают, что опасности участия русских дредноутов в войне не существует - у Германии просто нет па это времени. Пока немцы разберутся с новыми судами, пока привезут свои экипажи, пока те освоятся с НОВОЙ боевой техникой - уже и война закончится. Ведь самой кайзеровской Германии осталось жить менее пяти месяцев} И падет она в результате революции. То есть такого подлого и фантастического предательства, которое нацисты назовут потом «предательским уларом ножа в спину» (подробности германском «революции» см. Стариков II . Кто заставил Гитлера напасть на Сталина? СПб.: Питер, 2009).

6 июня (24 мая) 1918 года на Черное море прибывает ленинский посланец. Это член Морской коллегии матрос Вахрамеев. С собой у него доклад начальника Морского Генерального Штаба с лаконичной резолюцией Владимира Ильича:

«Ввиду безвыходности положения, доказанной высшими военными авторитетами, флот уничтожить немедленно».

Задача специального эмиссара Вахрамеева - сделать это. Чтобы с выполнением задания проблем не возникло, строптивый командующий флотом Михаил Петрович Саблин заранее вызывается в Москву. Удивительное совпадение: приглашение от Троцкого приходит практически в те же сроки, что и вызов в столицу наморси Щастного! Можно не сомневаться, что Саблин там разделил бы его судьбу. Да он и сам догадывается о причинах вызова, а потому по дороге бежит и вскоре переходит к белым.

Новый командующий флотом, капитан 1-го ранга командир дредноута « Воля» Тихменев действует в точности, как его коллега наморси Щастный. Он пытается спасти корабли. Он телеграфирует в Москву, что никакая реальная опасность от наступления германских войск «как со стороны Ростова, так и Керченского пролива, Новороссийску не угрожает, то корабли уничтожать преждевременно». Попытка отдачи подобного приказания может быть принята моряками за явное предательство.

Смущен и сам ленинский посланец Вахрамеев. Теперь, когда он видит реальную обстановку, ему тоже не совсем понятно, почему так срочно надо топить корабли. Сказать, что ситуация сложилась запутанная - это не сказать ничего. И как всегда, в кризисный момент Владимир Ильич проявляет нечеловеческую гибкость. В Киеве большевистская делегация продолжает вести с немцами обсуждение сдачи кораблей. Одновременно в Севастополь оправляются приказы к их уничтожению. Тексты ленинских телеграмм по памяти приводит в своих воспоминаниях командир эсминца «Керчь» ярый большевик лейтенант Кукель:

«13 или 14 июня (не помню) была получена открытая радиограмма от центрального правительства приблизительно следующего содержания:

"Германия предъявила ультиматум флоту прибыть в Севастополь не позже 19 июня, причем дает гарантию, что по окончании войны флот будет возвращен России, в случае неисполнения Германия угрожает начать наступление на всех фронтах. Не желая подвергать страну новым неисчислимым бедствиям, предписывает флоту идти в Севастополь с расчетом прибыть туда не позже 19 июня. Все безумцы, противящиеся власти, избранной многомиллионным трудовым народом, будут считаться вне закона. № 141.

Одновременно получена была шифрованная радиограмма (приблизительно) нижеследующего содержания: «Опыт показал, что все бумажные гарантии Германии не имеют цены и доверия, а посему флот возвращен России не будет. Приказываю флот потопить до срока ультиматума. Радио № 141 не числить. № 142».

Макиавелли перевернулся в гробу! Кто хочет стать политиком- учитесь у Владимира Ильича. Два приказа прямо противоположного содержания имеют входящие номера №141 и № 142. Прямо один за другим. Действительно, интересно.

Но Ленин был гением, и потому в то же самое время руководство флота получает и еще одну, уже третью шифрованную телеграмму:

«Вам будет послана открытая телеграмма - во исполнение ультиматума идти в Севастополь, но Вы обязаны этой телеграммы не исполнять, а наоборот, уничтожить флот, поступая согласно привезенного И. И. Вахрамеевым предписания».

Делая вид, что он согласен выполнить немецкий ультиматум, Ленин открытым текстом по радио дает указание кораблям следовать в Севастополь для передачи немцам и украинцам. И тут же - шифрованная телеграмма флот потопить. А чтобы никто не сомневался, какой приказ правильный, - еще одна шифровка и дополнительно товарищ Вахрамеев с секретной директивой «уничтожить все корабли и коммерческие пароходы, находящиеся в Новороссийске». Одновременная отправка двух взаимоисключающих приказов дает Ленину алиби и перед «союзниками», и перед немцами. Но совершенно очевидно, что глава большевиков сильнее опасается вовсе не немцев, в чьи шпионы его так активно записывают современные историки.

Именно уничтожение кораблей по приказу англичан и французов, а не их отдача Германии является генеральной линией Ленина в этот момент. С «союзниками» Ильич всегда умел договариваться. Проблемы начинаются с собственными революционными матросами и офицерами. Капитан Тихменев решает предать гласности все тайные приказы Ленина. Для этого он созывает общее собрание командиров, председателей судовых комитетов и представителей команд. На этом же совещании присутствует ленинский эмиссар Вахрамеев и комиссар флота Глебов-Авилов. К слову сказать, комиссар у Черноморского флота тоже весьма любопытный. Это отнюдь не рядовой товарищ. Николай Павлович Авилов (партийная кличка Глеб, Глебов) старый большевик и один из руководителей ленинской партии. Он даже входил в первый состав (!) Совета народных комиссаров и был соответственно наркомом почт и телеграфов. Всего в первом составе 14 (!) человек. И вот один из этих апостолов революции послан именно сюда, на Черноморский флот, и именно в мае, когда потопление кораблей начинает готовиться организационно. Это явно неспроста.

Но вернемся на палубу линкора «Воля», на матросское собрание. Командующий флотом Тихменев объявляет, что им получены чрезвычайной важности документы из Москвы, которые он просит выслушать самым серьезным и внимательным образом. И просит обоих комиссаров зачитать телеграммы в порядке их получения. Они попытались отказаться, однако Тихменев настоял, и в результате телеграммы стал зачитывать Глебов-Авилов.

Прочитайте телеграмму № 141, а сразу за ней № 142. Впечатляет. Произвели они впечатление и на черноморских матросов, поэтому их чтение сопровождалось громкими возгласами негодования. Однако для чтения текста третьей, секретной телеграммы духа у ленинского эмиссара не хватило. Тогда командующий флотом Тихменев заявил собравшимся матросам, что комиссар не прочитал еще одной телеграммы, по его мнению - самой важной. Сильно растерявшись, Глебов-Авилов попытался что-то пролепетать о секретности и несвоевременности такого объявления. В ответ на это Тихменев взял третью ленинскую телеграмму и прочитал ее собранию.

Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Даже у революционных матросов, топивших живьем своих офицеров, в наличии оказалась... совесть. Совесть русского моряка. Для братишек дело попахивало откровенным предательством. Было очевидно, что, пытаясь утопить флот, Ленин снимает с себя всякую ответственность и при желании даже может объявить моряков «вне закона». Вахрамееву не удается погасить возмущение. Теперь заставить моряков потопить свои корабли практически невозможно. Напротив, значительная часть экипажей, как и балтийцы, выразила решимость дать бой и только после этого уничтожить корабли, как и подобает русским морякам, как это сделали герои Цусимы и «Варяга».

Для Ленина это равносильно смерти. На следующий день проходит новое собрание. На этот раз помимо моряков на нем присутствует председатель Кубано-Черноморской республики Рубин и представители от фронтовых частей. И происходит невероятное!

Глава местной советской власти и солдатские депутаты не только не поддерживают линию большевистского центра, но наоборот, даже угрожают черноморцам в случае затопления ими кораблей! Старший лейтенант Кукель описывает это так:

«Председатель в пространной и весьма талантливой речи убеждает никаких мероприятий с флотом не предпринимать, так как военное положение края блестяще... Представитель от фронтовых частей в самых оптимистических красках обрисовал состояние боевых частей и стратегическую обстановку, в конце речи горячо и твердо заявил, что предупреждает моряков, что в случае потопления судов весь фронт в количестве 47 000 человек повернет свои штыки на Новороссийск и подымет на них моряков, так как фронт спокоен, пока флот может защищать, хотя бы морально, их тыл, но как только флота не будет, фронт придет в отчаяние».

Вот это и есть разница между председателем Кубано-Черноморской республики, который не знает обо всех обязательствах своих московских руководителей, и Лениным-Троцким, находящимися в постоянном контакте с Садулем, Рейли и Локкартом. Не понять простому большевику всего расклада закулисных тайн, поэтому он может позволить себе рубить правду-матку и поступать по совести. Ленин же обязан соблюдать договоренности с «союзниками», поэтому и вертится, как уж на сковородке. Телеграф принимает гневные ленинские телеграммы:

«Приказы, посланные флоту в Новороссийск, должны быть безусловно выполнены. Надо объявить, что за неисполнение их моряки будут объявлены вне закона. I la-до во что бы то ни стало помешать безумной авантюре...»

Раз Вахрамеев не справляется, то в ход идет «тяжелая артиллерия». Поличному распоряжению Ленина в Новороссийск отправляется Федор Раскольников, получивший особые полномочия и единственный приказ - во что бы то ни стало ПОТОПИТЬ флот.

Но пока он прибывает на место, проходит время. Не теряют времени зря и те, кто хочет спасти русские корабли, и те, кто страстно желает их гибели. В Севастополе находятся французская и английская военные миссии. Как и на Балтийском море, использующие эту «крышу» «союзные» разведчики отчаянно пытаются выполнить задание своего руководства.

«Среди матросов Минной бригады сновали какие-то подозрительные личности, что-то предлагая, что-то обещая и о чем-то уговариваясь. В некоторых из них нетрудно было даже угадать национальность», - пишет капитан 1-го ранга Г. К. Граф.

Это французы. Поскольку все вопросы «революционной демократией» решаются на митингах, то, повлияв на мнение самых активных моряков, можно получить общий нужный результат. Методы влияния стары как мир - подкуп и взятка. Французские агенты раздают деньги морякам, не забывая и о посланцах Ленина:

«Между прочим, Глебова-Авилова и Вахрамеева видели вместе с двумя неизвестными лицами, - продолжает Г. К. Граф, - тоже, по-видимому, иностранцами, причем слышали, как один из комиссаров что-то многозначительно им обещал: "Не извольте беспокоиться - все, все будет исполнено, хотя бы относительно части"»

Патриоты тоже не теряют времени даром и пытаются спасти корабли. Методы убеждения «союзных» разведок русским офицерам недоступны, подкупить они никого не могут. Дисциплины на флоте тоже более нет, приказать командующий Тихменев не может, он может лишь убедить. Взывать к совести и разуму. Среди моряков, окончательно запутавшихся в хитрых переплетениях политических нитей, снова происходит раскол: 17 июня 1918 года Тихменев фактически уговаривает уйти в Севастополь дредноут «Воля», вспомогательный крейсер «Троян» и 7 миноносцев. Вслед уходящим кораблям на самим «большевистском» эсминце «Керчь» поднимается сигнал: «Судам, идущим в Севастополь: позор изменникам России».

Звучит красиво, но только командира этого эсминца лейтенанта Кукеля часто видят в компании офицеров из французской миссии, а 13 января 1918 года (всего пять месяцев назад!) именно под его командованием живых офицеров топили в море с грузом на ногах.

Поэтому, говоря о затоплении большевиками Черноморского флота, надо помнить о человеческом облике не только тех, кто отдавал этот приказ, но и тех, кто его выполнял...

Можно обманывать некоторых и иногда, но никому не удавалось обманывать всех и всегда. Правда находит себе дорогу. Даже из пыльных спецхранов Советского Союза. И снова слово Г. К. Графу. Он лично беседовал с участниками тех событий:

«Во французской миссии в Екатеринодаре сами же члены ее проболтались о похождениях некоего лейтенанта Беньо и капрала Гильома, агентов французской контрразведки, которым было поручено высшим командованием уничтожить Черноморский флот, не стесняясь ни способами, ни средствами. Лейтенант Беньо нисколько не отказывался тогда от своего участия в этом деле, но наоборот, весьма любезно сообщил некоторые подробности...»

Вот так французская разведка «готовила» приезд нового ленинского эмиссара. Немецкий ультиматум истекает 19 июня. Остаются считанные часы: 18-го в пять утра в Новороссийск прибывает товарищ Раскольников. Те, кто хотел спасти корабли, уже уплыли в Новороссийск. Команды оставшихся судов хорошо обработаны. Раскольников быстро и решительно организует затопление оставшейся части флота. Один за другим уходят на дно 14 боевых кораблей, среди них дредноут «Свободная Россия». Позднее отправляются на дно еще и 25 коммерческих пароходов. А в Москве получают лаконичный отчет-телеграмму Раскольникова о проделанной работе:

«Приехав в Новороссийск... взорвал на внешнем рейде все находившиеся... к моему приезду суда».

Теперь карьера Раскольникова пойдет в гору. Почти одновременно Ревтрибунал при ВЦИК вынес смертный приговор А. М. Щастному. Это и есть справедливость с поправкой на «за кулисье» мировой политики: спасителю русских кораблей - пуля, его губителю - будущие почетные должности и карьера...

Французским и английским разведчикам тоже есть что предъявить своему руководству - значительная часть флота Российской империи уничтожена. Но «союзникам» этого мало, необходимо потопить весь русский флот и вырвать с корнем саму возможность его будущего возрождения. Поэтому трагедия русского флота на этом не закончилась.

Наоборот - она еще только начиналась. Русский флот надо было ликвидировать во что бы то ни стало. Как и Российскую империю, как и Белое движение. Пришла пора приглядеться к той помощи. что оказывали доблестные «союзники» борцам за восстановление России. И тут нас ждет масса неприятных сюрпризов...

Литература:
Шаципло В. Перпая мировая война 19И-1918. Факты и документы
Граф Г. К. На «Новике». Балтийский флот в войну и революцию
Троцкий Л. Д. Первая измена (Показания перед Верховным Революционным Трибуналом)
Бонч-Бруевич М.Д. Вся власть Советам!

18.06.2018

Комментарии отключены

Военная история Чёрного моря чрезвычайно интересна и насыщена событиями поистине грандиозными и героическими. Прошедший век стал временем, когда на Чёрном море разыгрались значительные исторические катаклизмы. Рассмотрим незабываемые трагические события, произошедшие 18 июня 1918 г. в Цемесской бухте, когда здесь по приказу Советского правительства, в связи с угрозой захвата германскими войсками, была затоплена часть эскадры Черноморского флота. Всего было затоплено 13 боевых кораблей: линкор «Свободная Россия» (бывший «Екатерина II»), эскадренные миноносцы «Гаджибей», «Гневный», «Громкий», «Заветный», «Калиакрия», «Капитан — лейтенант Баранов», «Лейтенант Шестаков», «Пронзительный», «Фидониси», миноносцы «Сметливый», «Стремительный», «Летчик». Утром 19 июня в районе Туапсе, южнее мыса Кодош, командой был затоплен эсминец «Керчь», с которого осуществлялось руководство затоплением Новороссийской эскадры.
1 мая 1918 года, часть судов Черноморского флота в числе двух дредноутов, десяти миноносцев новейшего типа, нескольких старых миноносцев и вспомогательных судов, пришла в Новороссийский порт, покинув Севастополь за несколько часов до занятия его немецкими войсками генерала Коша, дабы не попасть в руки германцев.
Всему личному составу Новороссийской эскадры была с самого начала ясна безвыходность положения флота: без угля, без нефти, без возможности пополнить боезапасы, в порту, зажатом железными щупальцами германских войск как с севера, так и с юга, в порту, абсолютно необорудованном для стояния флота, без элементарных ремонтных средств. Гибель флота была предрешена, - она стала вопросом ближайшего времени.

Тевторадзе Василий Васильевич. «Выполняя приказ В. И. Ленина. Затопление Черноморской эскадры в 1918 году.

10 июня стало известно, что Германия предъявила Совнаркому ультиматум «о переходе флота из Новороссийска в Севастополь к 19 июня» для интернирования до окончания войны.
Конечно, никто не верил, что Германия вернет России суда по окончании войны, но в случае неисполнения этого требования Германия угрожала возобновить наступление по всему фронту.
В это же время, на делегатском собрании в присутствии командиров всех судов эскадры Черноморского флота, временно исполнявший должность командующего флотом, бывший капитан 1 ранга А. И. Тихменев и комиссар флота Н. П. Глебов-Авилов ознакомили собрание с текстами телеграмм Совнаркома, и полномочиями, данными Совнаркомом И. И. Вахрамееву на предмет потопления флота.
Дело сводилось к следующему: с одной стороны, не доверяя бумажным гарантиям императорской Германии, с уверенностью можно было предсказать, что флот России обратно возвращен не будет, и следовательно, его надлежит потопить. Но с государственной точки зрения для нашей страны может оказаться гибельным наступление немцев, вызванное неисполнением их ультиматума. Для согласования этих диаметрально противоположных положений надлежало поступить так: из дипломатических соображений Москва дает открытую радио с приказанием идти в Севастополь к установленному сроку, но это приказание, как совершенно условное, исполнению не подлежит, и флот еще до истечения срока ультиматума топится в Новороссийске.
Делегатское собрание решило флот топить, но тем не менее, считая себя не полномочным разрешить столь важный вопрос, постановило, ознакомив корабли с содержанием вышеуказанных документов, поставить на голосование вопрос о судьбе флота.
Владимир Андреевич Кукель-Кравский (Ку́кель-Краевский)
(12.06.1885 – 19.09.1938 гг.)
Обратимся к воспоминаниям командира эскадренного миноносца «Керчь» Владимира Андреевича Кукеля:
«Я собрал команду своего миноносца и, осветив общее положение, сказал: «Завтра утром будет поднят сигнал командующего о выходе судов на рейд для похода на Севастополь. Я имею приказание приготовиться к походу к 9 часам утра на завтра. Но я сам и несколько человек из числа команды решили этого приказания не исполнять и я заявляю, что мы решили лучше умереть, чем сдать миноносец «Керчь» германцам в Севастополе или Новороссийске, и примем все меры, чтобы его утопить. Я призываю Вас исполнить, может быть последний в Вашей жизни, долг перед Черноморским флотом, который так или иначе покончит свое существование 19 июня. Я спрашиваю, кто пойдет вместе с нами не только затопить свой миноносец, но и поможет потопить те корабли, которые сами этого сделать будут не в состоянии. Для устранения возможности угрозы армии Кубано-Черноморской республики, в которую я, признаться, не верю, я предлагаю идти после потопления судов в Туапсе, где я, с несколькими желающими, после своза команды на берег, затоплю миноносец».

Результат был ошеломляющий: вся команда до одного поклялась затопить не только свой миноносец, но и другие корабли, и заявила, что ни один человек не уйдет с корабля, не исполнив своего долга. Тут же команда предложила мне единоличное командование, причем на членов судового комитета возлагалась обязанность содействовать скорейшему исполнению отдаваемых мною приказаний.
Итак, на «Керчи» оказался полный состав команды (134 человека), каковой и сохранился до самого прихода в Туапсе, так как за все это время на миноносце не было ни одного случая дезертирства. У трапа сейчас же был установлен караул, дабы на корабль никто без моего ведома, или ведома членов судового комитета, не мог проникнуть на палубу - мера совершенно необходимая, так как пристани были битком набиты толпой весьма подозрительного вида, и отдельные лица то там, то сям проникали на соседние миноносцы. Боясь какой-нибудь провокации, я взял к себе в каюту все приборы Обри от мин и боевые ударники, которые до самого конца неизменно охранялись либо мной, а когда я отлучался с корабля, минно-машинным унтер-офицером 1 статьи Кулиничем.
Дальше события развивались так: ночью с 16 на 17 июня началось повальное дезертирство, всю ночь пристани были усеяны подозрительной толпой с явно погромными тенденциями и попытками грабить миноносцы, стоявшие у пристаней. Утром 17 картина была такая: начинают медленно, частью на буксире, выходить на рейд миноносцы: «Дерзкий», «Поспешный», «Беспокойный», «Живой», «Жаркий» и «Громкий, а затем и дредноут «Воля». Остаются в гавани, не исполнив приказания командующего флотом, миноносцы «Керчь», «Гаджибей», «Фидониси», «Калиакрия», «Пронзительный», «Лейтенант Шестаков», «Капитан-лейтенант Баранов», «Сметливый» и «Стремительный».
Позиция дредноута «Свободная Россия» еще не была вполне выяснена, - делались попытки развести пары, но постепенно число команды все уменьшалось и уменьшалось, и «Свободная Россия» продолжал стоять в гавани у стенки.
Когда все суда, решившие уходить в Севастополь, стали на якорь на внешнем рейде, на миноносце «Керчь» был поднят сигнал: «Судам идущим в Севастополь: Позор изменникам России!».
В это время на оставшихся в гавани судах творилось нечто невообразимое: суда оказались почти без команд, все бежали куда глаза глядят; толпа же, облепившая пристани, начала грабить корабли.
Около 3 часов дня ко мне прибежал бывший мичман Н. Деппишь (активный сторонник потопления) с миноносца «Пронзительный», командир которого, бывший лейтенант Бессмертный, все еще не возвращался из Екатеринодара, и сообщил, что скоро начнут грабить его миноносец. Я предложил ему попытаться развести пары и подойти к «Керчи» встав под его охрану. Необходимо отметить доблесть мичмана Н. Деппишь и 12 оставшихся на «Пронзительном» матросов, которые, будучи в столь небольшом числе, сумели в кратчайший срок развести пары на миноносце и подвести его к пристани, у которой стоял миноносец «Керчь».
На «Керчи» день 17 июня проходил в приведении миноносца в полную боевую готовность, так как ясно было, что во время потопления судов, которое должно было быть произведено на внешнем рейде, так же как и во время похода в Туапсе, не исключалась возможность встречи с неприятельскими судами.
Еще задолго до разыгравшейся трагедии, вблизи самого Новороссийска появились немецкие подводные лодки и велась, при помощи немецких аэропланов, воздушная разведка.
17 поздним вечером у меня на «Керчи» состоялось совещание наиболее активных членов группы за потопление в составе: командира миноносца «Гаджибей», бывшего лейтенанта В. Алексеева, командира миноносца «Лейтенант Шестаков», бывшего мичмана Аненского, и вышеупомянутого бывшего мичмана Н. Деппишь.
Было решено передать с «Керчи» лишний запас подрывных патронов на те миноносцы, которые их не имеют.
План потопления сводился к следующему: дабы замаскировать от возможной немецкой разведки истинный смысл выхода судов из гавани на рейд и тем самым не дать возможности немецким боевым судам помешать потоплению, суда, стоящие в гавани, по способности, либо при помощи буксировки миноносцами, у которых будут пары, а также буксирных средств (которые надеялись найти в порту) должны были начать выход на рейд в 5 часов утра.
На рейде корабли становятся на якорь и ждут, когда дредноут «Свободная Россия» будет подходить к параллели Дообского маяка. К этому времени либо по сигналу с «Керчи», либо (если окажется такой миноносец, на котором некому будет произвести потопление) после взрыва этого миноносца миной с «Керчи» производится общее одновременное потопление, после чего «Керчь» полным ходом идет к «Свободной России» и топит ее минным залпом.
Потопление кораблей производится при посредстве открытия кингстонов, клинкетов и отдраивания всех иллюминаторов на накрененном борту, затем перед самым отъездом участников потопления с миноносцев зажигается бикфордов шнур заложенных подрывных патронов.
Для осуществления самого потопления была установлена потребность в людях: 4–5 человек на корабль.
Настало утро рокового 18 июня.
К этому времени оказалось, что на всех миноносцах, кроме «Керчи» и «Лейтенанта Шестакова», осталось не более 5–6 человек команды на каждом, на миноносце же «Фидониси» - ни одного. Даже командир его, бывший старший лейтенант Мицкевич, со своими офицерами позорно, ночью, бежал с корабля и, как выяснилось впоследствии, на моторном катере пробрался в город Керчь, а оттуда в Севастополь.
Итак, к этому времени из всех кораблей, оставшихся в гавани, способны были дать ход и, следовательно, буксировать другие корабли только миноносцы «Керчь» и «Лейтенант Шестаков».
Около 5 часов утра миноносец «Лейтенант Шестаков», снявшись с якоря, взял на буксир миноносец «Капитан-лейтенант Баранов» и начал выводить его на внешний рейд к месту потопления.

В то же время я вызвал к себе Н. Деппишь и предложил ему собрать все наличные портовые суда и суда, хоть сколько-нибудь приспособленные для буксировки, и, в случае отказа, угрозой карательных мер со стороны миноносца «Керчь» заставить их подойти к нам для получения инструкции.
Через час вернулся взволнованный Н. Деппишь и сообщил, что не только со всех портовых буксиров, катеров и судов, но даже и со всех коммерческих кораблей вся команда до одного сбежала, они стоят мертвенно пустыми.
Положение создавалось почти критическое - для буксировки фактически остался один только миноносец «Лейтенант Шестаков». Нужно было действовать с крайней осторожностью, помня случай с миноносцем «Гневный», который при выходе из Севастополя при занятии его немцами - выскочил на бон исключительно из-за того, что в машине, благодаря нервному настроению команды, дважды дали ошибочные хода, и миноносец получил такие повреждения, что дальше идти не мог. Выход же с буксиром из Новороссийской гавани представлял особые затруднения, так как противоподлодочный бон в воротах гавани не мог быть разведен целиком.
Эскадренный миноносец «Лейтенант Шестаков» 1906 – 1918 г.
Благодаря этим обстоятельствам, я не хотел рисковать миноносцем «Керчь», авария которого могла бы помешать потоплению остальных кораблей, а главное, дредноута «Свободная Россия», для взрыва которого миноносец «Лейтенант Шестаков» не имел достаточного количества исправных и приготовленных к действию мин Уайтхеда. Итак, фактически вся работа по выводу миноносцев на рейд легла на миноносец «Лейтенант Шестаков». Миноносцы выходили из гавани на рейд, держа на мачтах сигнал: «Погибаю, но не сдаюсь!» - с этими сигналами они и шли ко дну.
Около 5 часов утра, т. е. с рассветом, прибыл на «Керчь» представитель центральной Советской Власти Ф. Ф. Раскольников и, ознакомившись с положением на «Керчи», попросил моторный катер для поездки на «Свободную Россию», дабы выяснить ее положение, сообщив, что у него есть надежда достать средства для буксировки «Свободной России» к намеченному месту ее потопления и создать обстановку, благоприятную для потопления судов.
К 4 часам дня все военные суда, стоявшие прежде в гавани, сосредоточились на рейде. Тогда с миноносца «Керчь» был взорван миной миноносец «Фидониси» - что послужило сигналом к потоплению.

Через 35 минут все суда затонули, и рейд оказался мертвенно-пустым. После взрыва миноносца «Фидониси» «Керчь» полным ходом подошел к «Свободной России», которая к этому времени была на параллели Дообского маяка, и рядом минных залпов затопил ее.

Цемесская бухта близ Новороссийска. На высоком берегу у трассы памятник, цепляющий взгляд. И душу - если выйдешь из машины и прочтешь надписи на гранитных плитах.

В июне 1918 года здесь были затоплены корабли Черноморского флота. Их методично расстреливал минными торпедами эсминец "Керчь", которым командовал старший лейтенант Владимир Кукель.

Внук адмирала Геннадия Ивановича Невельского.

По стопам деда

Да, знаменитый моряк и исследователь Дальнего Востока приходился дедом Владимиру Андреевичу Кукелю. Он родился в 1885 году и тоже пошел служить на флот, окончив в 1902 году Морской корпус. Служил на кораблях Балтийского флота, Первую мировую войну встретил командиром эскадренного миноносца "Амурец". После 1917 года остался на Красном флоте, безоговорочно приняв победу большевиков. Был переведен на Черноморский флот, в марте 1918-го назначен командиром эсминца "Керчь".

Мог ли он предполагать, какая черная для любого моряка миссия выпадет на его долю...

"Флот уничтожить немедленно"

Распавшаяся империя вышла из мировой войны, чем незамедлительно воспользовалась Германия. Началось наступление немцев по всем фронтам. Параллельно фронт против Советов открыла самостийная Украинская народная республика (УНР), заключившая сепаратный договор с Германией и тут же постаравшаяся опередить новых союзников в захвате Крыма. Главной целью группа войск под командованием П.Ф. Белбочана ставила освобождение полуострова от советской власти и захват Черноморского флота.

Но ровно те же планы были у немцев.

Когда командующий Черноморским флотом вице-адмирал М.П. Саблин под огнем немецкой артиллерии вывел из Севастополя два линкора и 15 эсминцев для перехода в Новороссийск, немцы вынудили оставшиеся корабли спустить украинские флаги, поспешно поднятые "союзниками". И вместо них водрузили свои. После чего разоружили "самостийников"...

Но семнадцать кораблей все-таки вырвались из севастопольской ловушки и ушли в Новороссийск. Сама мысль о сдаче была для их экипажей кощунственной. На этих кораблях моряки не просто служили и воевали, но и прожили большую часть своей молодой жизни. Если бы все зависело только от них...

Немцы потребовали от Михаила Саблина вернуть флот в Севастополь и передать его под немецкий контроль. Над Новороссийском стали появляться немецкие самолеты, в море - подводные лодки. Сухопутные немецкие войска продвигались вглубь нашей территории, захватив Керчь и Ростов. Одновременно немецкое командование потребовало передачи флота и от руководства Советской республики, угрожая дальнейшим наступлением по всем фронтам...

Глава Совнаркома Владимир Ленин не собирался сдавать флот немцам. Но и воевать с ними не входило в его планы. Так появилась зашифрованная телеграмма на имя командующего флотом:

Ввиду безвыходности положения, доказанной высшими военными авторитетами, флот уничтожить немедленно.
Председатель СНК В. Ульянов (Ленин).

Два приказа

В официальном приказе по флоту Ленин разъяснил подробности:

"Ввиду явных намерений Германии захватить суда Черноморского флота, находящиеся в Новороссийске, и невозможности обеспечить Новороссийск с сухого пути или перевода в другой порт, Совет Народных Комиссаров, по представлению Высшего военного Совета, приказывает вам с получением сего уничтожить все суда Черноморского флота и коммерческие пароходы, находящиеся в Новороссийске". Командующий Саблин убыл в Москву якобы для отмены этого решения, оставив исполнять свои обязанности командира линкора "Воля" (бывший "Император Александр III") капитана 1-го ранга Александра Тихменева. Тот в свою очередь потребовал от советского правительства отложить решение о затоплении кораблей...

Чтобы выиграть время, Совнарком направил на флот открытую телеграмму о необходимости передачи кораблей немцам. И зашифрованную - Тихменеву, с категорическим требованием затопить флот. Каперанг довел содержание обеих телеграмм до личного состава. Последовала череда бурных собраний судовых команд. Единой точки зрения выработать не удалось. Смятения в умах добавило прибытие на флот председателя Кубано-Черноморской республики Абрама Рубина, требовавшего не исполнять решение центрального правительства о затоплении кораблей и обещавшего взять на себя снабжение флота...

Неразбериха, падение дисциплины, дезертирство - иного трудно было ожидать. В Цемесской бухте на тот момент находилось 2 линейных корабля, 10 эсминцев, 6 миноносцев. Какому приказу подчиняться? Ленинскому? Тихменевскому?

Они были обречены на раскол.

17 июня 1918 года по сигналу командующего Александра Тихменева встали на рейд и ушли в Севастополь (к этому моменту он перешел под контроль армии Деникина) 8 кораблей - линкор "Воля", эсминцы "Дерзкий", "Поспешный", "Беспокойный", "Пылкий", "Громкий" и миноносцы "Жаркий" и "Живой".

Команды оставшихся кораблей - линкора "Свободная Россия", эсминцев "Гаджибей", "Керчь", "Калиакрия", "Фидониси", "Пронзительный", "Капитан-лейтенант Баранов", "Лейтенант Шестаков", транспорта "Эльбрус", миноносцев "Сметливый" и "Стремительный" приняли решение выполнить приказ Ленина.

Главная роль была отведена Владимиру Кукелю.

Последний парад

К этому моменту почти все корабли, за исключением эсминца "Лейтенанта Шестакова", утратили способность к самостоятельному передвижению. А в полной боевой готовности находился только эсминец "Керчь". При всеобщем разброде и шатании старшему лейтенанту Владимиру Кукелю удалось сохранить большую часть команды своего корабля.

18 июня Кукель совместно с представителем Совнаркома спешно укомплектовал команду "Лейтенант Шестаков". Этот миноносец отбуксировал корабли на глубокую воду Цемесской бухты. Здесь и разыгрались последние сцены трагедии, которую ни один революционный драматург в мире не смог бы назвать оптимистической.

При буксировке эсминца "Гаджибей" был выставлен сигнал "Погибаю, но не сдаюсь", отчего картина происходящего становилась еще мрачнее. Первым ушел под воду эсминец "Фидониси", следом в течение полутора часов не удавалось затопить линкор "Свободная Россия", плавучесть которого вызывала грандиозное впечатление. Часть кораблей погибли, открыв кингстоны. Остальных торпедировал Владимир Кукель с "Керчи". Когда под водой скрылась последняя мачта, старший лейтенант направил эсминец в Туапсе, где на следующий день тоже открыл кингстоны. Его последняя радиограмма:

"Всем, всем. Погиб, уничтожив те корабли Черноморского флота, которые предпочли гибель позорной сдаче Германии - эскадренный миноносец "Керчь".

Век "Воли" не видать

Судьба линкора "Воли" и других кораблей, ушедших в Севастополь, сложилась не менее трагично. После ухода немецких войск они были захвачены англичанами и французами и отправлены в турецкие порты. Позднее "Воля" возглавила Белый Черноморский флот, была переименована в "Генерала Алексеева", в 1920 году участвовала в эвакуации белогвардейцев в Константинополь. И до 1924 года, когда французы признали СССР, стояла в порту Бизерта в ранге интернированной - как и другие русские корабли. Несмотря на все договоренности, французы так и не вернули эскадру на Родину...

А вернувшийся в Москву Владимир Кукель в 1920 году был назначен начальником штаба Балтийского флота, которым командовал его друг Федор Раскольников. В 1921 году по просьбе последнего, назначенного послом в Афганистан, отправился с ним в Кабул вторым секретарем советского полпредства. В 1928 году возглавил морскую пограничную охрану ОГПУ в Севастополе, в 1932-м наблюдал в Италии за постройкой заказанных Советским Союзом кораблей, а затем руководил их переходом из Генуи во Владивосток. В 1935 году был назначен начальником Морской пограничной охраны Дальнего Востока, стал капитаном 1-го ранга...

Здесь 18 сентября 1937 года Кукель был арестован, а 16 сентября 1938 года расстрелян в Хабаровске. Сын Николай Владимирович, родившийся в 1921 году в Кабуле, отказался отречься от родителей, прошел через колонию для несовершеннолетних преступников, а затем морским пехотинцем и разведчиком - через Великую Отечественную войну...

ТОЛЬКО ЦИФРЫ

К началу Первой мировой войны в состав Черноморского флота входили:

• 5 линейных броненосцев,
• 2 крейсера,
• 17 эсминцев,
• 12 миноносцев,
• 4 подводные лодки.

В ходе войны в состав флота вошли

• 2 линкора

Из всех затопленных в Цемесской бухте кораблей лишь два вернулись в строй - в 1925 году были подняты транспорт "Эльбрус" и эскадренный миноносец "Калиакрия". После восстановления они были переименованы в "Валериан Куйбышев" и "Дзержинский", оба погибли в 1942 году во время боевых действий на Черном море.