Главная › Обувь › Рустем адагамов другой. Биография

Рустем адагамов другой. Биография

Здравствуйте! В рамках рубрики Блоггинг и SEO я начинаю делать обзоры популярных блоггеров и блогов. Открывает данный цикл публикаций статья о Рустеме Адагамове, известном в Рунете под ником Drugoi . Почему начинаю именно с него? Все просто: Адагамов неоднократно возглавлял списки популярных блогеров России, либо просто попадал в TOP.

Кто такой Drugoi?

Ф.И.О: Адагамов Рустем Ринатович

Место рождения: Казань, СССР

Гражданство: Россия/Норвегия

Не славянской фамилией Адагамов обязан деду-татарину, так что даже сам блоггер себя к татарам не относит. Вырос в Москве, где окончил в 1985 году Московский историко-архивный институт, ныне РГГУ. После учебы Адагамов работал иллюстратором различных издательствах, ху дожником в рекламных агентствах, а одно время занимал должность главного художника в издательстве Фонд Сороса. С 1994 по 1996 год Рустем учился в Полиграфическом институте (сейчас это Московский государственный университет печати).

1996 год стал для него переломным. С одной стороны – это окончание переобучения в институте. С другой стороны – это крутой вираж в карьере и переезд в Норвегию. Такому повороту поспособствовал конкурс художников в Брно, где Рустем принимал участие. Именно там на него обратили внимание представители рекламного агентства Saatchi & Saatchi , которые предложили ему переехать в Норвегию. Так Рустем и оказался в этой стране.

За годы проведенные в Норвегии, он сделал хорошую карьеру рекламщика и получил гражданство, сохранив, правда, и российское.

Отмечу, что на одной карьере Адагамов не зацикливался: участвовал в проекте Антона Носика Вечерний интернет , совместно с Александром Борзовым создал в 2000 году форум зрителей телеканала НТВ, а после закрытия старого НТВ перенес сайт на другую площадку под доменным именем www.kommunalka.org .

Но и на этом круг интересов блоггера не замкнулся. В начале 2012 года он стал одним из организаторов Лиги избирателей, а уже в октябре его избрали в Координационный совет оппозиции.

Но, если карьера блоггера у Адагамова не закончилась, то на политическом поприще не все сложилось. В январе 2013 году он ушел из Общественного совета при Министерстве культуры РФ, после заявления министра. Так, Владимир Мединский заявил, что хочет исключить блоггера из совета из-за того, что тот не посещает заседания. Адагамов, в свою очередь, заявил, что его не разу и не приглашали. Такая, вот, история…

Ну, а в конце февраля 2013 года блоггер и вовсе объявил о переезде в Прагу, за что подвергся критике со стороны оппозиции.

Блог в ЖЖ (Drugoi)

Своей известностью Рустем Адагамов обязан блогу, созданному в ЖЖ по предложению Антона Носика в 2002 году. В интернет-дневнике (ник Drugoi) он размещал переводы статей из норвежских газет, собственные рассказы о жизни в Норвегии. Так же его дневник интересен любителям фотографии: блоггер размещает фотоснимки зарубежных фотоагентств с собственными комментариями.

По данным статистики ЖЖ с 2008 года его блог постоянно находился на первом месте по числу подписчиков. В настоящий, правда, момент пальма первенства перешла другому блоггеру, но и второе место это круто.

Обвинения в педофилии

В декабре 2012 года бывшая жена блоггера Татьяна Дельсаль обвинила Адагамова в сексуальных преступлениях против некой несовершеннолетней 15 лет назад. Это обвинение блоггер назвал “бредом”, отметив, что не будет подавать в суд на родного человека.

В январе 2013 следственные органы начали проверку данного обвинения.

Надо отметить, что оппозиционные блоггеры и СМИ встали на сторону Адагамова, объявив обвинение вымыслом с целью дискредитации. Несмотря на то, что шумиха со временем стихла, многих настораживает факт неожиданного переезда блоггера в Прагу, что делает невозможным (или маловозможным) его участие в оппозиционной деятельности в РФ. Как был решен вопрос между блоггером и Татьяной Дельсаль так же судить сложно, так как мнений много, слов не меньше, а вот факты знают сами участники конфликта.

Ну, и возможно, компетентные органы.

Игорь

Как drugoi .

Биография

В 1996 году участвовал в конкурсе художников-графиков в Брно , где на него обратили внимание топ-менеджеры норвежского представительства рекламного агентства Saatchi & Saatchi . По их предложению уезжает в Норвегию, в Тромсё , где жил до середины 2000-х годов и работал в рекламном агентстве. Адагамов получил работу в их офисе в Норвегии, а позже занял и должность креативного директора норвежского филиала агентства. Со временем Адагамов, который, по собственным словам, «всегда был скандинавофилом», открыл в Норвегии и собственное рекламное агентство. На протяжении первых пяти лет он жил в «норвежском Заполярье » , в городе Тромсё , затем перебрался на юг страны . Во время пребывания в Норвегии Адагамов получил норвежское гражданство, сохранив при этом и российское .

Ещё в конце 1990-х годов Адагамов стал активно участвовать в интернет-конференциях, в частности, в проекте «Вечерний интернет», созданном Антоном Носиком. В 2000 году вместе с Александром Борзовым создал форум зрителей НТВ. После закрытия старого НТВ перенёс и зарегистрировал сайт под новым названием www.kommunalka.org .

В начале 2012 года стал одним из учредителей Лиги избирателей . В октябре 2012 года был избран в Координационный совет оппозиции .

15 января 2013 года вышел из Общественного совета при Министерстве культуры РФ после заявления министра Владимира Мединского о том, что Адагамов не посещал заседания и о собственном желании исключить блогера из состава совета . В свою очередь Адагамов сообщил о том, что за несколько месяцев секретариат Минкульта ни разу не сообщал о намечающихся мероприятиях, и что сам он не получал приглашения на них. Адагамов объявил о своём выходе из состава совета и охарактеризовал его работу как «очередную потёмкинскую деревню, обман и фикцию » . Члены комиссии по кинематографу Общественного совета при Министерстве культуры Николай Бурляев и Даниил Дондурей подтвердили слова Адагамова о том, что комиссия при министерстве спустя год с момента её основания так и не собиралась и приглашения на эти мероприятия они не получали. Министерство культуры отказалось от комментариев .

В конце февраля 2013 года Рустем Адагамов сообщил, что переехал жить в Прагу, где будет «заниматься фотожурналистикой, писать в блог». Решение Адагамова подверглось критике со стороны некоторых оппозиционеров .

С осени 2013 года сотрудничает с интернет-порталом Sportbox.ru в качестве спортивного фоторепортера .

Блог drugoi

22 марта 2002 года Адагамов по предложению Антона Носика создал свой блог в ЖЖ , где он выступает под ником drugoi. Свой блог он озаглавил как «иллюстрированный журнал обо всем на свете». Благодаря блогу в «Живом журнале» его имя стало широко известно.

В блоге он стал размещать переводы интересных статей из норвежских газет, а также собственные небольшие рассказы о своей жизни в Норвегии .

Адагамов размещает у себя в ЖЖ репортажные фотографии зарубежных фотоагентств, таких как Рейтер и Франс Пресс , снабжая их авторскими подписями и комментариями.

По крайней мере с 2008 года его журнал (по данным статистических сервисов ЖЖ) по количеству подписчиков постоянно находится на первом месте Блог Рустема Адагамова имеет почти 80 000 постоянных читателей (френдов) .

По данным самого Адагамова, читателей в несколько раз больше . Шеф-редактор службы мультимедиа-блогов компании «СУП ».

По мнению директора Издательского дома «КоммерсантЪ » Демьяна Кудрявцева , блог Рустема Адагамова составляет реальную конкуренцию электронным версиям ведущих российских газет, таких как «Ведомости », «Известия » или «КоммерсантЪ» Сам Адагамов не отрицал в своем интервью, что его журнал фактически перенял функцию СМИ .

В начале января 2013 рекламный контракт с Адагамовым отказался продлевать «Мегафон », а спустя два дня - банк ВТБ . Компании размещали свои баннеры в его блоге на платформе LiveJournal . В феврале 2013 года Рустем Адагамов начал рекламировать в своём блоге услуги компании «Связной Трэвел», в рамках контракта блогер будет публиковать информацию о спонсируемых агентством путешествиях .

29 мая 2016 года из-за записей в своем блоге, где автор называл Крым и Донбасс «русскими по духу территориями», Адагамов подвергся нападению со стороны представителей организации С14 в Киеве , куда прибыл для выступления перед читателями . Напавшие хулиганы облили Адагамова кефиром и нанесли ему несколько ударов ногами, при этом выкрикивая: «Это тебе от майданутых». Блогер спасся бегством .

Включение поста в реестр запрещённых сайтов

Глава LiveJournal Russia Илья Дронов выполнил требование, заблокировав материал. В ответ многие блогеры разместили в своих блогах запись Адагамова. Таким образом они решили узнать, включит ли и их Роскомнадзор в чёрный список .

Заместитель руководителя Роскомнадзора М.Ксензов сообщил о том, что Роскомнадзор не будет рассматривать жалобы на блоги, в которых размещена копия поста Адагамова .

Освещение деятельности президента Дмитрия Медведева

В ноябре 2009 года Адагамов сопровождал президента Дмитрия Медведева в его рабочей поездке на саммит Россия - Евросоюз в Стокгольме . 18 ноября 2009 года вместе с Медведевым побывал на футбольном матче на стадионе в Словении , о чём подготовил подробный репортаж .

Критика

Некоторые журналисты, в частности представители агентства «Интерфакс », негативно оценивают деятельность блогера.

В 2009 году журналист Анна Качкаева в программе Радио «Свобода» обозначила новый конфликт коммуникационной эпохи: блогеры и журналисты, в центре которого оказался Рустем Адагамов. Летом компания «РусГидро » пригласила Адагамова в качестве блогера для подготовки эксклюзивного репортажа с аварии на Саяно-Шушенской ГЭС и одновременно лишила аккредитации и доступа на станцию журналиста информационного агентства «Интерфакс ». Факт замены профессионального журналиста на блогера вызвал возмущение в журналистском сообществе .

Семья

Был женат на Татьяне Дельсаль 1961 года рождения, которая работала директором по маркетингу в компании ВИП-Системы, в 2009 году она занимала в рейтинге персон полиграфического рынка портала «Печатник» высшую строчку . Брак продолжался 20 лет, супруги развелись в июле 2010 года . Бывшая жена проживает в городе Кристиансанн в провинции Вест-Агдер на юге Норвегии.

У Рустема есть дочь и сын, которые в настоящее время проживают в Норвегии .

Адагамов состоит в гражданском браке, его жену зовут Екатерина. Прописаны гражданские супруги в Москве .

Обвинения

27 декабря 2012 года бывшая жена Адагамова Татьяна Дельсаль в своём блоге обвинила его в том, что он несколько лет подряд совершал сексуальные действия со своей 12-летней падчерицей вплоть до её совершеннолетия, якобы случившихся 15 лет назад в Норвегии . После публикации 29 декабря в блогах видео с Дельсаль, посвящённого этой теме, Адагамов назвал его в твиттере «бредом», однако заявил, что не может подать в суд на родного человека .

Массированное распространение обвинений против Адагамова в соцсетях и СМИ оценивалось такими представителями российской оппозиции, как ФЭП и КС оппозиции , как информационная кампания, направленная представителями властей России на дискредитацию Рустема Адагамова .

После того, как газета «Известия» рассказала, что Дельсаль передала доказательства его вины российским следователям, а жертва Адагамова рассказала норвежским полицейским в Лиллесанне о том, как и когда в отношении неё было совершено преступление, начальник полицейского участка Лиллесанна заявил в интервью РИА Новости , что заявление об изнасиловании в полицию не поступало и никакого официального расследования не ведётся .

Как сообщает ТАСС со ссылкой на источник в правоохранительных органах, Следственный комитет РФ завёл уголовное дело в отношении Адагамова по подозрению в изнасиловании и совращении 12-летней девочки по статья 131 и 132 УК РФ .

В марте 2013 года блогер уехал из России и по состоянию на 2015 год больше в страну не возвращался .

В январе 2015 года, после того как Адагамов в очередной раз не явился на допрос в следственные органы, он был объявлен в федеральный розыск .

Фильмография

«Вторая ударная. Преданная армия Власова» (в роли генерала Власова) - 2011 (историческая документально-игровая драма Алексея Пивоварова)

Напишите отзыв о статье "Адагамов, Рустем Ринатович"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Адагамов, Рустем Ринатович

Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.

Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d"affaires et que ce n"est que par pure charite, que je m"occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu"on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j"ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J"espere, que vous ne direz plus qu"on s"ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.

Рустем Ринатович Адагамов родился 8 ноября 1961 года в Казани. СМИ писали, что "на четверть он татарин, на три – русский был татарином" - его предки были родом из Казани, Вологды, Калуги . Отец Рустема около тридцати лет проработал в энергетической отрасли.

Еще в детстве Адагамов переехал в Москву, где он и окончил школу. В 1980-1985 годах Адагамов учился в Московском государственном историко-архивном институте, по собственным словам, на факультете НТИ (вероятнее всего, имеется ввиду факультет научно-технической информации, научно-технических архивов, стандартизации и патентоведения, образованный в вузе 1982 году на базе отделения НТИ факультета архивного дела - прим. ред.).

В дальнейшем Адагамов работал художником в издательствах и рекламных агентствах Москвы, оформлял книги. Некоторое время он занимал должность главного художника издательства Фонда Сороса, а затем в качестве приглашенного специалиста занимался оформлением и графическим дизайном.

В 1994-1996 годах Адагамов повышал квалификацию в Полиграфическом институте. В 1996 году он представил свои графические работы на конкурсе в Брно (Чехия), где на него обратили внимание топ-менеджеры норвежского представительства рекламного агентства Saatchi&Saatchi. Адагамов получил работу в их офисе в Норвегии, а позже занял и должность креативного директора норвежского филиала агентства. Со временем Адагамов, который, по собственным словам, "всегда был скандинавофилом", открыл в Норвегии и собственное рекламное агентство. На протяжении первых пяти лет он жил в "норвежском Заполярье", в городе Тромсе, затем перебрался на юг страны. Во время пребывания в Норвегии Адагамов получил норвежское гражданство, сохранив при этом и гражданство РФ.

Еще в конце 1990-х годов Адагамов стал активно участвовать в интернет-конференциях, в частности, в проекте "Вечерний интернет", созданном Антоном Носиком. По предложению Носика 11 мая 2001 года Адагамов зарегистрировал на платформе LiveJournal блог под ником (никнеймом, от английского nickname - "псевдоним") rustam, однако не обновлял его. Менее чем через год, 2 марта 2002 года, Адагамов завел блог drugoi. В 2007 году он, отказывая псевдониму drugoi в "экзистенциальных отсылах", выбор ника объяснял тем, что тот легко пишется латинскими буквами. Позднее в одном из интервью название блога "Журнал Другого" Адагамов связал с тем, что в жизни он часто "оказывался как будто лишним". В 2003 году Адагамов стал активно публиковать в своем блоге заметки о жизни в Норвегии.

Летом 2005 года Адагамов вернулся в Москву. Здесь он работал фрилансером в коммуникативном и рекламном дизайне, занимался ребрендингом компаний и одновременно посвящал много времени своему блогу. После того как в октябре 2006 года лицензионное разрешение на управление кириллическим сегментом LiveJournal получила компания "СУП" Александра Мамута и Эндрю Полсона, причем заведовать работой с блогами в ней был назначен Носик, Адагамов возглавил службу мультимедиа-блогов - фотослужбу компании. В этом качестве он координировал работы штатных фотографов и следил за фотоконтентом на сайте Livejournal.ru.

С середины 2000-х годов блог drugoi стал одним из самых популярных блогов русского интернета, занимая первое место во многих рейтингах блогов; причем руководство LiveJournal даже платило Адагамову за популярность. Жанр блога drugoi Адагамов определял как "новостной фотоблог", основой которого стали интересные фотографии, связанные с разнообразными событиями в мире и сопровождавшиеся короткими пояснениями. Помимо собственных фотографий, Адагамов активно использовал фотографии основных западных новостных агентств, что давало повод для критики: так, блогер Максим Кононенко указывал, что drugoi "показал всем пример, как быть популярным, не создавая ничего, а просто копируя". Сам Адагамов, подчеркивая, что слову "блогер" он предпочитает слово "фотожурналист", обвинения в свой адрес называл глупыми ("Это глупое обвинение в том, что я что-то копирую, это такая же редакторская работа по отбору чего-то нужного и нового").

Блог drugoi неоднократно подозревался в скрытой рекламе. Сам Адагамов отрицал, однако, скрытую рекламу в своем блоге, допуская при этом открытую рекламу в форме фоторепортажей, но только в тех случаях, когда эта реклама была интересна ему самому - себя он называл некоммерческим блогером. При этом в апреле 2011 года Адагамов заключил соглашение с компанией сотовой связи "МегаФон", в соответствии с которым он брался публиковать фоторепортажи о социальных проектах компании и организуемых ей интересных мероприятиях в обмен на спонсорскую поддержку блога drugoi.

Лучшие дня

В августе 2009 года, вскоре после приведшей к большому количеству жертв аварии на Саяно-Шушенской гидроэлектростанции, пресс-служба компании "РусГидро" пригласила Адагамова принять участие в пресс-туре на ГЭС. Представители компании объясняли приглашение блогера тем, что ранее в блогах появились тексты, неверно излагающие ситуацию на станции. Поскольку в это же время в освещении происходящего было отказано корреспонденту агентства "Интерфакс", в прессе звучали намеки на то, что репортажи Адагамова были предвзятыми и проплачены "РусГидро". Сам блогер, однако, категорически это отрицал.

В сентябре того же года Адагамов стал первым блогером, приглашенным пресс-службой президента России Дмитрия Медведева для освещения мероприятия с участием главы государства: Адагамов присутствовал на встрече Медведева с президентом Индии Пратибхой Патил. После этого блогер по приглашению президентской пресс-службы сопровождал Медведева в нескольких поездках, получая, по собственным словам, некоторые преференции со стороны пресс-секретаря российского президента Натальи Тимаковой, которая пускала его "туда, куда пускают только личных фотографов" первых лиц государства.

Еще в 2007 году Адагамов признавался в либеральных убеждениях, но утверждал, что политика в том виде, в котором она в то время существовала, его не интересовала. Об отсутствии интереса к политике он говорил и спустя два года. Тем не менее, начиная с 2009 года Адагамов постоянно публиковал собственные фоторепортажи с протестных выступлений на Триумфальной площади в Москве, которые проводились в рамках проекта "Стратегия-31". В ноябре 2010 года Адагамов был в числе подписавших открытое письмо президенту Медведеву с требованием провести тщательное расследование убийства журналистки Анны Политковской и покушений на журналистов Олега Кашина и Михаила Бекетова.

В начале 2011 года Адагамов вошел в состав контрольной группы созданного Алексеем Навальным антикоррупционного интернет-проекта "РосПил"; в задачи группы входило отслеживание использование денег, жертвуемых на функционирование проекта. В сентябре 2011 года после решения Медведева не баллотироваться на второй срок, Адагамов демонстративно отписался от его микроблога в Твиттере, а в октябре отказался участвовать во встрече блогеров с президентом в связи с тем, что в анонсе мероприятия Адагамова упомянули в числе сторонников правящей партии "Единая Россия".

После выборов в Государственную Думу шестого созыва, состоявшихся в декабре 2011 года, Адагамов поддержал акции протестов против фальсификации результатов голосования. В середине января 2012 года блогер вместе с Дмитрием Быковым, Леонидом Парфеновым, Ольгой Романовой, Григорием Чхартишвили, Юрием Шевчуком и другими журналистами и деятелями культуры стал одним из учредителей Лиги избирателей - объединения, выступающего за честные выборы.

По данным на январь 2012 года, количество блогов, владельцы которых внесли "Журнал Другого" в свою ленту для чтения, превышало 71500.

Адагамов принимал участие в разнообразных благотворительных акциях и, в частности, использовал для благотворительности свой блог. В ноябре 2011 года Адагамов отпраздновал свое пятидесятилетие в фонде "Справедливая помощь" Елизаветы Глинки и использовал праздник как повод для сбора подарков бездомным.

Адагамов снялся в роли генерала Андрея Власова в документальном фильме Алексея Пивоварова "Вторая ударная. Преданная армия Власова", представленном в феврале 2011 года на телеканале НТВ.

Адагамов женат, у него есть сын и дочь, которые живут в Норвегии: по состоянию на 2009 год, дочь Адагамова Алина была арт-директором в рекламном агенстве, сын Григорий занимался маркетингом. Упоминалась в СМИ и собака Адагамова Лунка, которую называли "главной таксой Рунета".

Русте́м Рина́тович Адага́мов (род. 8 ноября (19611108 ) , Казань) - российский блогер , известный под своим ником в ЖЖ как drugoi .

Биография

С осени 2013 года сотрудничает с интернет-порталом Sportbox.ru в качестве спортивного фоторепортера .

Блог drugoi

Включение поста в реестр запрещённых сайтов

Освещение деятельности президента Дмитрия Медведева

Критика

Семья

У Рустема есть дочь и сын, которые в настоящее время проживают в Норвегии .

Адагамов состоит в гражданском браке, его жену зовут Екатерина. Прописаны гражданские супруги в Москве .

Обвинения

В марте 2013 года блогер уехал из России и по состоянию на 2015 год больше в страну не возвращался .

Фильмография

«Вторая ударная. Преданная армия Власова» (в роли генерала Власова) - 2011 (историческая документально-игровая драма Алексея Пивоварова)

Напишите отзыв о статье "Адагамов, Рустем Ринатович"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Адагамов, Рустем Ринатович

– О да! Я хожу смотреть на неё очень часто. Она, как весна, правда же?
– И ты её знаешь?.. Знаешь, кто она?
– Конечно же!.. Она очень несчастная королева, – чуть погрустнела малышка.
– Почему же несчастная? По мне так очень даже счастливая, – удивилась я.
– Это только сейчас... А потом она умрёт... Очень страшно умрёт – ей отрубят голову... Но это я смотреть не люблю, – печально прошептала Стелла.
Тем временем красавица дама поравнялась с нашим молодым Акселем и, увидев его, от неожиданности на мгновение застыла, а потом, очаровательно покраснев, очень мило ему улыбнулась. Почему-то у меня было такое впечатление, что вокруг этих двоих людей мир на мгновение застыл... Как будто на какой-то очень короткий миг для них не существовало ничего и никого вокруг, кроме них двоих... Но вот дама двинулась дальше, и волшебный миг распался на тысячи коротеньких мгновений, которые сплелись между этими двумя людьми в крепкую сверкающую нить, чтобы не отпускать их уже никогда...
Аксель стоял совершенно оглушённый и, опять никого не замечая вокруг, провожал взглядом свою прекрасную даму, а его покорённое сердце медленно уходило вместе с ней... Он не замечал, какими взглядами смотрели на него проходящие молодые красавицы, и не отвечал на их сияющие, зовущие улыбки.

Граф Аксель Ферсен Мария-Антуанетта

Человеком Аксель и в правду был, как говорится, «и внутри, и снаружи» очень привлекательным. Он был высоким и изящным, с огромными серьёзными серыми глазами, всегда любезным, сдержанным и скромным, чем одинаково привлекал, как женщин, так и мужчин. Его правильное, серьёзное лицо редко озарялось улыбкой, но если уж это случалось, то в такой момент Аксель становился просто неотразим... Поэтому, было совершенно естественным усиленное к нему внимание очаровательной женской половины, но, к их общему сожалению, Акселя интересовало только лишь одно на всём белом свете существо – его неотразимая, прекрасная королева...
– А они будут вместе? – не выдержала я. – Они оба такие красивые!..
Стелла только грустно улыбнулась, и сразу же «окунула» нас в следующий «эпизод» этой необычной, и чем-то очень трогательной истории...
Мы очутились в очень уютном, благоухающем цветами, маленьком летнем саду. Вокруг, сколько охватывал взгляд, зеленел великолепно ухоженный, украшенный множеством статуй, роскошный парк, а вдалеке виднелся ошеломляюще огромный, похожий на маленький город, каменный дворец. И среди всего этого «грандиозного», немного давящего, окружающего величия, лишь этот, полностью защищённый от постороннего взгляда сад, создавал ощущение настоящего уюта и какой-то тёплой, «домашней» красоты...
Усиленные теплом летнего вечера, в воздухе витали головокружительно-сладкие запахи цветущих акаций, роз и чего-то ещё, что я никак не могла определить. Над чистой поверхностью маленького пруда, как в зеркале, отражались огромные чашечки нежно-розовых водяных лилий, и снежно-белые «шубы» ленивых, уже готовых ко сну, царственных лебедей. По маленькой, узенькой тропинке, вокруг пруда гуляла красивая молодая пара. Где-то вдали слышалась музыка, колокольчиками переливался весёлый женский смех, звучали радостные голоса множества людей, и только для этих двоих мир остановился именно здесь, в этом маленьком уголке земли, где в этот миг только для них звучали нежные голоса птиц; только для них шелестел в лепестках роз шаловливый, лёгкий ветерок; и только для них на какой-то миг услужливо остановилось время, давая возможность им побыть вдвоём – просто мужчиной и женщиной, которые пришли сюда, чтобы проститься, даже не зная, не будет ли это навсегда...
Дама была прелестной и какой-то «воздушной» в своём скромном, белом, вышитом мелкими зелёными цветочками, летнем платье. Её чудесные пепельные волосы были схвачены сзади зелёной лентой, что делало её похожей на прелестную лесную фею. Она выглядела настолько юной, чистой и скромной, что я не сразу узнала в ней ту величественную и блистательную красавицу королеву, которую видела всего лишь несколько минут назад во всей её великолепной «парадной» красоте.

Французская королева Мария-Антуанетта

Рядом с ней, не сводя с неё глаз и ловя каждое её движение, шёл «наш знакомый» Аксель. Он казался очень счастливым и, в то же время, почему-то глубоко грустным... Королева лёгким движением взяла его под руку и нежно спросила:
– Но, как же я, ведь я буду так скучать без Вас, мой милый друг? Время течёт слишком медленно, когда Вы так далеко...
– Ваше Величество, зачем же мучить меня?.. Вы ведь знаете, зачем всё это... И знаете, как мне тяжело покидать Вас! Я сумел избежать нежелательных мне браков уже дважды, но отец не теряет надежду всё же женить меня... Ему не нравятся слухи о моей любви к Вам. Да и мне они не по душе, я не могу, не имею права вредить Вам. О, если бы только я мог быть вблизи от Вас!.. Видеть Вас, касаться Вас... Как же тяжело уезжать мне!.. И я так боюсь за Вас...
– Поезжайте в Италию, мой друг, там Вас будут ждать. Только будьте не долго! Я ведь тоже Вас буду ждать... – ласково улыбаясь, сказала королева.
Аксель припал долгим поцелуем к её изящной руке, а когда поднял глаза, в них было столько любви и тревоги, что бедная королева, не выдержав, воскликнула:
– О, не беспокойтесь, мой друг! Меня так хорошо здесь защищают, что если я даже захотела бы, ничего не могло бы со мной случиться! Езжайте с Богом и возвращайтесь скорей...
Аксель долго не отрываясь смотрел на её прекрасное и такое дорогое ему лицо, как бы впитывая каждую чёрточку и стараясь сохранить это мгновение в своём сердце навсегда, а потом низко ей поклонился и быстро пошёл по тропинке к выходу, не оборачиваясь и не останавливаясь, как бы боясь, что если обернётся, ему уже попросту не хватит сил, чтобы уйти...
А она провожала его вдруг повлажневшим взглядом своих огромных голубых глаз, в котором таилась глубочайшая печаль... Она была королевой и не имела права его любить. Но она ещё была и просто женщиной, сердце которой всецело принадлежало этому чистейшему, смелому человеку навсегда... не спрашивая ни у кого на это разрешения...
– Ой, как это грустно, правда? – тихо прошептала Стелла. – Как мне хотелось бы им помочь!..
– А разве им нужна чья-то помощь? – удивилась я.
Стелла только кивнула своей кудрявой головкой, не говоря ни слова, и опять стала показывать новый эпизод... Меня очень удивило её глубокое участие к этой очаровательной истории, которая пока что казалась мне просто очень милой историей чьей-то любви. Но так как я уже неплохо знала отзывчивость и доброту большого Стеллиного сердечка, то где-то в глубине души я почти что была уверенна, что всё будет наверняка не так-то просто, как это кажется вначале, и мне оставалось только ждать...
Мы увидели тот же самый парк, но я ни малейшего представления не имела, сколько времени там прошло с тех пор, как мы видели их в прошлом «эпизоде».
В этот вечер весь парк буквально сиял и переливался тысячами цветных огней, которые, сливаясь с мерцающим ночным небом, образовывали великолепный сплошной сверкающий фейерверк. По пышности подготовки наверняка это был какой-то грандиозный званый вечер, во время которого все гости, по причудливому желанию королевы, были одеты исключительно в белые одежды и, чем-то напоминая древних жрецов, «организованно» шли по дивно освещённому, сверкающему парку, направляясь к красивому каменному газебо, называемому всеми – Храмом Любви.

Храм Любви, старинная гравюра

И тут внезапно за тем же храмом, вспыхнул огонь... Слепящие искры взвились к самим вершинам деревьев, обагряя кровавым светом тёмные ночные облака. Восхищённые гости дружно ахнули, одобряя красоту происходящего... Но никто из них не знал, что, по замыслу королевы, этот бушующий огонь выражал всю силу её любви... И настоящее значение этого символа понимал только один человек, присутствующий в тот вечер на празднике...
Взволнованный Аксель, прислонившись к дереву, закрыл глаза. Он всё ещё не мог поверить, что вся эта ошеломляющая красота предназначалось именно ему.
– Вы довольны, мой друг? – тихо прошептал за его спиной нежный голос.
– Я восхищён... – ответил Аксель и обернулся: это, конечно же, была она.
Лишь мгновение они с упоением смотрели друг на друга, затем королева нежно сжала Акселю руку и исчезла в ночи...
– Ну почему во всех своих «жизнях» он всегда был таким несчастным? – всё ещё грустила по нашему «бедному мальчику» Стелла.
По-правде говоря, я пока что не видела никакого «несчастья» и поэтому удивлённо посмотрела на её печальное личико. Но малышка почему-то и дальше упорно не хотела ничего объяснять...
Картинка резко поменялась.
По тёмной ночной дороге вовсю неслась роскошная, очень большая зелёная карета. Аксель сидел на месте кучера и, довольно мастерски управляя этим огромным экипажем, с явной тревогой время от времени оглядываясь и посматривая по сторонам. Создавалось впечатление, что он куда-то дико спешил или от кого-то убегал...
Внутри кареты сидели нам уже знакомые король и королева, и ещё миловидная девочка лет восьми, а также две до сих пор незнакомые нам дамы. Все выглядели хмурыми и взволнованными, и даже малышка была притихшая, как будто чувствовала общее настроение взрослых. Король был одет на удивление скромно – в простой серый сюртук, с такой же серой круглой шляпой на голове, а королева прятала лицо под вуалью, и было видно, что она явно чего-то боится. Опять же, вся эта сценка очень сильно напоминала побег...
Я на всякий случай снова глянула в сторону Стеллы, надеясь на объяснения, но никакого объяснения не последовало – малышка очень сосредоточенно наблюдала за происходящим, а в её огромных кукольных глазах таилась совсем не детская, глубокая печаль.
– Ну почему?.. Почему они его не послушались?!.. Это же было так просто!..– неожиданно возмутилась она.
Карета неслась всё это время с почти сумасшедшей скоростью. Пассажиры выглядели уставшими и какими-то потерянными... Наконец, они въехали в какой-то большой неосвещённый двор, с чёрной тенью каменной постройки посередине, и карета резко остановилась. Место напоминало постоялый двор или большую ферму.
Аксель соскочил наземь и, приблизившись к окошку, уже собирался что-то сказать, как вдруг изнутри кареты послышался властный мужской голос:
– Здесь мы будем прощаться, граф. Недостойно мне подвергать вас опасности далее.
Аксель, конечно же, не посмевший возразить королю, успел лишь, на прощание, мимолётно коснуться руки королевы... Карета рванула... и буквально через секунду исчезла в темноте. А он остался стоять один посередине тёмной дороги, всем своим сердцем желая кинуться им вдогонку... Аксель «нутром» чувствовал, что не мог, не имел права оставлять всё на произвол судьбы! Он просто знал, что без него что-то обязательно пойдёт наперекосяк, и всё, что он так долго и тщательно организовал, полностью провалится из-за какой-то нелепой случайности...
Кареты давно уже не было видно, а бедный Аксель всё ещё стоял и смотрел им вслед, от безысходности изо всех сил сжимая кулаки. По его мертвенно-бледному лицу скупо катились злые мужские слёзы...
– Это конец уже... знаю, это конец уже...– тихо произнёс он.
– А с ними что-то случится? Почему они убегают? – не понимая происходящего, спросила я.
– О, да!.. Их сейчас поймают очень плохие люди и посадят в тюрьму... даже мальчика.
– А где ты видишь здесь мальчика? – удивилась я.
– Так он же просто переодетый в девочку! Разве ты не поняла?..
Я отрицательно покачала головой. Пока я ещё вообще почти что ничего здесь не понимала – ни про королевский побег, ни про «плохих людей», но решила просто смотреть дальше, ничего больше не спрашивая.
– Эти плохие люди обижали короля и королеву, и хотели их захватить. Вот они и пытались бежать. Аксель им всё устроил... Но когда ему было приказано их оставить, карета поехала медленнее, потому что король устал. Он даже вышел из кареты «подышать воздухом»... вот тут его и узнали. Ну и схватили, конечно же...

Погром в Версале Арест королевской семьи

Страх перед происходящим... Проводы Марии-Антуанетты в Темпль

Стелла вздохнула... и опять перебросила нас в очередной «новый эпизод» этой, уже не такой счастливой, но всё ещё красивой истории...
На этот раз всё выглядело зловещим и даже пугающим.
Мы оказались в каком-то тёмном, неприятном помещении, как будто это была самая настоящая злая тюрьма. В малюсенькой, грязной, сырой и зловонной комнатке, на деревянной лежанке с соломенным тюфяком, сидела измученная страданием, одетая в чёрное, худенькая седовласая женщина, в которой было совершенно невозможно узнать ту сказочно красивую, всегда улыбающуюся чудо-королеву, которую молодой Аксель больше всего на свете любил...

Мария-Антуанетта в Темпле

Он находился в той же комнатке, совершенно потрясённый увиденным и, ничего не замечая вокруг, стоял, преклонив колено, прижавшись губами к её, всё ещё прекрасной, белой руке, не в состоянии вымолвить ни слова... Он пришёл к ней совершенно отчаявшись, испробовав всё на свете и потеряв последнюю надежду её спасти... и всё же, опять предлагал свою, почти уже невозможную помощь... Он был одержим единственным стремлением: спасти её, несмотря ни на что... Он просто не мог позволить ей умереть... Потому, что без неё закончилась бы и его, уже ненужная ему, жизнь...
Они смотрели молча друг на друга, пытаясь скрыть непослушные слёзы, которые узкими дорожками текли по щекам... Не в силах оторвать друг от друга глаз, ибо знали, что если ему не удастся ей помочь, этот взгляд может стать для них последним...
Лысый тюремщик разглядывал разбитого горем гостя и, не собираясь отворачиваться, с интересом наблюдал разворачивавшуюся перед ним грустную сцену чужой печали...
Видение пропало и появилось другое, ничем не лучше прежнего – жуткая, орущая, вооружённая пиками, ножами и ружьями, озверевшая толпа безжалостно рушила великолепный дворец...

Версаль...

Потом опять появился Аксель. Только на этот раз он стоял у окна в какой-то очень красивой, богато обставленной комнате. А рядом с ним стояла та же самая «подруга его детства» Маргарита, которую мы видели с ним в самом начале. Только на этот раз вся её заносчивая холодность куда-то испарилась, а красивое лицо буквально дышало участием и болью. Аксель был смертельно бледным и, прижавшись лбом к оконному стеклу, с ужасом наблюдал за чем-то происходящим на улице... Он слышал шумевшую за окном толпу, и в ужасающем трансе громко повторял одни и те же слова:
– Душа моя, я так и не спас тебя... Прости меня, бедная моя... Помоги ей, дай ей сил вынести это, Господи!..
– Аксель, пожалуйста!.. Вы должны взять себя в руки ради неё. Ну, пожалуйста, будьте благоразумны! – с участием уговаривала его старая подруга.
– Благоразумие? О каком благоразумии вы говорите, Маргарита, когда весь мир сошёл с ума?!.. – закричал Аксель. – За что же её? За что?.. Что же такого она им сделала?!.
Маргарита развернула какой-то маленький листик бумаги и, видимо, не зная, как его успокоить, произнесла:
– Успокойтесь, милый Аксель, вот послушайте лучше:
– «Я люблю вас, мой друг... Не беспокойтесь за меня. Мне не достаёт лишь ваших писем. Возможно, нам не суждено свидеться вновь... Прощайте, самый любимый и самый любящий из людей...».
Это было последнее письмо королевы, которое Аксель прочитывал тысячи раз, но из чужих уст оно звучало почему-то ещё больнее...
– Что это? Что же там такое происходит? – не выдержала я.
– Это красивая королева умирает... Её сейчас казнят. – Грустно ответила Стелла.
– А почему мы не видим? – опять спросила я.
– О, ты не хочешь на это смотреть, верь мне. – Покачала головкой малышка. – Так жаль, она такая несчастная... Как же это несправедливо.
– Я бы всё-таки хотела увидеть... – попросила я.
– Ну, смотри... – грустно кивнула Стелла.
На огромной площади, битком набитой «взвинченным» народом, посередине зловеще возвышался эшафот... По маленьким, кривым ступенькам на него гордо поднималась смертельно бледная, очень худая и измученная, одетая в белое, женщина. Её коротко остриженные светлые волосы почти полностью скрывал скромный белый чепчик, а в усталых, покрасневших от слёз или бессонницы глазах отражалась глубокая беспросветная печаль...

Чуть покачиваясь, так как, из-за туго завязанных за спиной рук, ей было сложно держать равновесие, женщина кое-как поднялась на помост, всё ещё, из последних сил пытаясь держаться прямо и гордо. Она стояла и смотрела в толпу, не опуская глаз и не показывая, как же по-настоящему ей было до ужаса страшно... И не было никого вокруг, чей дружеский взгляд мог бы согреть последние минуты её жизни... Никого, кто своим теплом мог бы помочь ей выстоять этот ужасающий миг, когда её жизнь должна была таким жестоким путём покинуть её...
До этого бушевавшая, возбуждённая толпа вдруг неожиданно смолкла, как будто налетела на непреодолимое препятствие... Стоявшие в передних рядах женщины молча плакали. Худенькая фигурка на эшафоте подошла к плахе и чуть споткнувшись, больно упала на колени. На несколько коротких секунд она подняла к небу своё измученное, но уже умиротворённое близостью смерти лицо... глубоко вздохнула... и гордо посмотрев на палача, положила свою уставшую голову на плаху. Плачь становился громче, женщины закрывали детям глаза. Палач подошёл к гильотине....
– Господи! Нет!!! – душераздирающе закричал Аксель.
В тот же самый миг, в сером небе из-за туч вдруг выглянуло солнышко, будто освещая последний путь несчастной жертвы... Оно нежно коснулось её бледной, страшно исхудавшей щеки, как бы ласково говоря последнее земное «прости». На эшафоте ярко блеснуло – тяжёлый нож упал, разбрасывая яркие алые брызги... Толпа ахнула. Белокурая головка упала в корзину, всё было кончено... Красавица королева ушла туда, где не было больше боли, не было издевательств... Был только покой...

Вокруг стояла смертельная тишина. Больше не на что было смотреть...
Так умерла нежная и добрая королева, до самой последней минуты сумевшая стоять с гордо поднятой головой, которую потом так просто и безжалостно снёс тяжёлый нож кровавой гильотины...
Бледный, застывший, как мертвец, Аксель смотрел невидящими глазами в окно и, казалось, жизнь вытекала из него капля за каплей, мучительно медленно... Унося его душу далеко-далеко, чтобы там, в свете и тишине, навечно слиться с той, которую он так сильно и беззаветно любил...
– Бедная моя... Душа моя... Как же я не умер вместе с тобой?.. Всё теперь кончено для меня... – всё ещё стоя у окна, помертвевшими губами шептал Аксель.
Но «кончено» для него всё будет намного позже, через каких-нибудь двадцать долгих лет, и конец этот будет, опять же, не менее ужасным, чем у его незабвенной королевы...
– Хочешь смотреть дальше? – тихо спросила Стелла.
Я лишь кивнула, не в состоянии сказать ни слова.
Мы увидели уже другую, разбушевавшуюся, озверевшую толпу людей, а перед ней стоял всё тот же Аксель, только на этот раз действие происходило уже много лет спустя. Он был всё такой же красивый, только уже почти совсем седой, в какой-то великолепной, очень высокозначимой, военной форме, выглядел всё таким же подтянутым и стройным.